I do not lament, call out, or cry.
All will pass like apple-blossom smoke.
Seized by golden glories of decay,
I shan't see my youthful years come back.
You'll no longer throb with equal passion,
Weary heart touched with a subtle chill;
Nor will you, green realm of birchen satin,
Lure me barefoot over dale and hill .
Vagrant spirit! Nowadays you scarcely
Stir these lips' abiding secret blaze.
Ah, goodbye, my boyish effervescence,
Riot of eyes, and sentiments in spates!
I've become more frugal in my yearning.
My dear life, are you a dream where I
In the echoes of an early morning
Mount a rosy steed and gallop by?
We're all mortal here without exception.
Maples shed their copper on the ground.
Blessed be, accept this benediction,
What has come to bloom and face its end.
Не жалею, не зову, не плачу,
Всё пройдёт, как с белых яблонь дым.
Увяданья золотом охваченный,
Я не буду больше молодым.
Ты теперь не так уж будешь биться,
Сердце, тронутое холодком,
И страна берёзового ситца
Не заманит шляться босиком.
Дух бродяжий, ты всё реже, реже
Расшевеливаешь пламень уст.
О моя утраченная свежесть,
Буйство глаз и половодье чувств.
Я теперь скупее стал в желаньях,
Жизнь моя, иль ты приснилась мне?
Словно я весенней гулкой ранью
Проскакал на розовом коне.
Все мы, все мы в этом мире тленны,
Тихо льётся с клёнов листьев медь…
Будь же ты вовек благословенно,
Что пришло процвесть и умереть.