I will not weep, regret or scold.
All things pass, like smoke from the apple wood.
Consumed now by withering’s gold,
My youth has passed away for good.
And you shall beat like that no more
O heart, caught in the grip of cold.
Nor will the birch-tree country lure
My bare feet wandering as of old.
Ah, wanderlust, rarely, rarely
You agitate my mouths’ flame now.
And oh, my squandered innocence,
The bright eye and the fevered brow!
A miser now with my desires,
O life, — or did I dream of you?
As if through early spring-time fires
On a pink horse I galloped through.
We shall all perish, and the bronze
Fades silently from maple-leaves.
Then let us feel forever blessed,
Just that we chanced to flower, and died.
Не жалею, не зову, не плачу,
Всё пройдёт, как с белых яблонь дым.
Увяданья золотом охваченный,
Я не буду больше молодым.
Ты теперь не так уж будешь биться,
Сердце, тронутое холодком,
И страна берёзового ситца
Не заманит шляться босиком.
Дух бродяжий, ты всё реже, реже
Расшевеливаешь пламень уст.
О моя утраченная свежесть,
Буйство глаз и половодье чувств.
Я теперь скупее стал в желаньях,
Жизнь моя, иль ты приснилась мне?
Словно я весенней гулкой ранью
Проскакал на розовом коне.
Все мы, все мы в этом мире тленны,
Тихо льётся с клёнов листьев медь…
Будь же ты вовек благословенно,
Что пришло процвесть и умереть.