Nothing is changed: against the dining-room windows
hard grains of whirling snow still beat.
I am what I was,
but a man came to me.
«What do you want?» I asked.
«To be with you in hell,» he said.
I laughed. «It's plain you mean
to have us both destroyed.»
He lifted his thin hand
and lightly stroked the flowers:
«Tell me how men kiss you,
tell me how you kiss.»
His torpid eyes were fixed
unblinking on my ring.
Not a single muscle stirred
in his clear, sardonic face.
Oh, I see: his game is that he knows
intimately, ardently,
there's nothing from me he wants,
I have nothing to refuse.
Все как раньше: в окна столовой
Бьется мелкий метельный снег,
И сама я не стала новой,
А ко мне приходил человек.
Я спросила: «Чего ты хочешь?»
Он сказал: «Быть с тобой в аду».
Я смеялась: «Ах, напророчишь
Нам обоим, пожалуй беду».
Но, поднявши руку сухую,
Он слегка потрогал цветы:
«Расскажи, как тебя целуют,
Расскажи, как целуешь ты».
И глаза, глядевшие тускло,
Не сводил с моего кольца.
Ни один не двинулся мускул
Просветленно-злого лица.
О, я знаю: его отрада —
Напряженно и страстно знать,
Что ему ничего не надо,
Что мне не в чем ему отказать.