Longing for spiritual springs,
I dragged myself through desert sands...
An angel with three pairs of wings
Arrived to me at cross of lands;
With fingers so light and slim
He touched my eyes as in a dream:
And opened my prophetic eyes
Like eyes of eagle in surprise.
He touched my ears in movement, single,
And they were filled with noise and jingle:
I heard a shuddering of heavens,
And angels' flight on azure heights
And creatures' crawl in long sea nights,
And rustle of vines in distant valleys.
And he bent down to my chin,
And he tore off my tongue of sin,
In cheat and idle talks aroused,
And with his hand in bloody specks
He put the sting of wizard snakes
Into my deadly stoned mouth.
With his sharp sword he cleaved my breast,
And plucked my quivering heart out,
And coals flamed with God's behest,
Into my gaping breast were ground.
Like dead I lay on desert sands,
And listened to the God's commands:
«Arise, O prophet, hark and see,
Be filled with utter My demands,
And, going over Land and Sea,
Burn with your Word the humane hearts.»
Духовной жаждою томим,
В пустыне мрачной я влачился, —
И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился.
Перстами лёгкими как сон
Моих зениц коснулся он.
Отверзлись вещие зеницы,
Как у испуганной орлицы.
Моих ушей коснулся он, —
И их наполнил шум и звон:
И внял я неба содроганье,
И горний ангелов полёт,
И гад морских подводный ход,
И дольней лозы прозябанье.
И он к устам моим приник,
И вырвал грешный мой язык,
И празднословный и лукавый,
И жало мудрыя змеи
В уста замершие мои
Вложил десницею кровавой.
И он мне грудь рассёк мечом,
И сердце трепетное вынул,
И угль, пылающий огнём,
Во грудь отверстую водвинул.
Как труп в пустыне я лежал,
И Бога глас ко мне воззвал:
«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею Моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей».