Here where barbarians knelt in Roman court
Stands the basilica: original
As joyous Adam, stretching nerves, the tall
Groined archway bunches muscle as for sport.
But things outside betray the secret plan:
A pact of arch and buttress here forestalls
The heavy mass from flattening the walls
In deadlock with the bold vault's battering ram.
A well-turned maze. Primeval wood and stone.
The Gothic spirit's rational abyss.
Egyptian brawn and Christian timidness.
Reed next to oak. The plumb-line takes the throne.
But, stronghold Notre Dame, the more acutely
I studied your great ribs' monstrosity,
The more I thought: a time shall come for me
To likewise make grim bulk a thing of beauty.
Где римский судия судил чужой народ —
Стоит базилика, и — радостный и первый —
Как некогда Адам, распластывая нервы,
Играет мышцами крестовый легкий свод.
Но выдает себя снаружи тайный план,
Здесь позаботилась подпружных арок сила,
Чтоб масса грузная стены не сокрушила,
И свода дерзкого бездействует таран.
Стихийный лабиринт, непостижимый лес,
Души готической рассудочная пропасть,
Египетская мощь и христианства робость,
С тростинкой рядом — дуб, и всюду царь — отвес.
Но чем внимательней, твердыня Notre Dame,
Я изучал твои чудовищные ребра, —
Тем чаще думал я: из тяжести недоброй
И я когда-нибудь прекрасное создам...