I’m back in the city I’d walk till I cried,
that I knew to my veins and glands as a child.
Back now in Leningrad. Quicker and quicker,
gulp down the fish oil in the lamps by the river.
Make friends with December’s daylight fast,
where a yolk is mixed into the sinister tar.
Petersburg, I’ve no wish to die just yet:
give me those phone numbers of mine you’ve kept.
Petersburg, I still know each and every address
that I’ll need to track down the voices of the dead.
I live on a dark staircase, where the doorbell
dangles from the wall and tolls into my temples.
All night, I wait for our friends to call,
as I move the chains, like shackles, on the door.
Я вернулся в мой город, знакомый до слёз,
До прожилок, до детских припухлых желёз.
Ты вернулся сюда, так глотай же скорей
Рыбий жир ленинградских речных фонарей,
Узнавай же скорее декабрьский денёк,
Где к зловещему дёгтю подмешан желток.
Петербург! Я ещё не хочу умирать!
У тебя телефонов моих номера.
Петербург! У меня ещё есть адреса́,
По которым найду мертвецов голоса́.
Я на лестнице чёрной живу, и в висок
Ударяет мне вырванный с мясом звонок,
И всю ночь напролёт жду гостей дорогих,
Шевеля кандалами цепочек дверных.