Then, when God bent His face
over the shining new world, then
they stopped the sun with a word,
a word burned cities to the ground.
When a word floated across the sky
like a rose-colored flame
eagles closed their wings, frightened
stars shrank against the moon.
And we creeping forms had numbers,
like tame, load-bearing oxen —
because a knowing number
says everything, says it all.
That grey-haired prophet, who bent
good and evil to his will,
was afraid to speak
and drew a number in the sand.
But we worry about other things, and forget
that only the word glows and shines,
and the Gospel of John
tells us this word is God.
We’ve surrounded it with a wall,
with the narrow borders of this world,
and like bees in a deserted hive
the dead words rot and stink.
В оный день, когда над миром новым
Бог склонял лицо Свое, тогда
Солнце останавливали словом,
Словом разрушали города.
И орел не взмахивал крылами,
Звезды жались в ужасе к луне,
Если, точно розовое пламя,
Слово проплывало в вышине.
А для низкой жизни были числа,
Как домашний, подъяремный скот,
Потому, что все оттенки смысла
Умное число передает.
Патриарх седой, себе под руку
Покоривший и добро и зло,
Не решаясь обратиться к звуку,
Тростью на песке чертил число.
Но забыли мы, что осиянно
Только слово средь земных тревог,
И в Евангельи от Иоанна
Сказано, что слово это Бог.
Мы ему поставили пределом
Скудные пределы естества,
И, как пчелы в улье опустелом,
Дурно пахнут мертвые слова.