It’s useless. It is not my role
To be another great Lord Byron,
Like him I’m slave to straying’s siren,
And yet I have a Russian soul.
I sooner blazed, flame soon will gutter
Though mind a little will achieve;
As bobs on ocean jetsam’s clutter
Soul’s burden of dashed hopes I’ll grieve.
Oh, who is able, gloomy oceans
To taste your mystery? Is there none
To tell the crowds of all my notions?
Can I — can God — can anyone?
Нет, я не Байрон, я другой,
Ещё неведомый избранник,
Как он, гонимый миром странник,
Но только с русскою душой.
Я раньше начал, кончу ране,
Мой ум немного совершит;
В душе моей, как в океане,
Надежд разбитых груз лежит.
Кто может, океан угрюмый,
Твои изведать тайны? Кто
Толпе мои расскажет думы?
Я — или Бог — или никто!