(To his old Nurse)
In black skies a storm is streaming,
Snowy whirlwind, rude and wild,
Like a savage beast now screaming,
Now lamenting like a child,
On the roof dilapidated
Shakes the thatch with sudden shocks,
Like a traveller belated
Loudly on the window knocks.
Our poor hut is old and crazy,
Melancholy and unlit.
Why, old friend, so still and lazy,
By the window do you sit?
Is there nothing you remember?
Has the loud wind struck you dumb?
Are you dropping off to slumber
With the spindle’s drowsy hum?
Let us drink, my friend, unshrinking
Helper in young manhood’s pain.
Where’s the cup? Grief calls for drinking!
Hearts will now be glad again!
Sing the Tomtit ever watching
Silently beyond the sea,
Sing the Maiden who went fetching
Water, — in the dawn went she.
In black skies a storm is streaming,
Snowy whirlwind, rude and wild,
Like a savage beast now screaming,
Now lamenting like a child.
Let us drink, my friend, unshrinking
Helper in young manhood’s pain.
Where’s the cup? Grief calls for drinking!
Hearts will now be glad again!
Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя;
То, как зверь, она завоет,
То заплачет, как дитя,
То по кровле обветшалой
Вдруг соломой зашумит,
То, как путник запоздалый,
К нам в окошко застучит.
Наша ветхая лачужка
И печальна и темна.
Что же ты, моя старушка,
Приумолкла у окна?
Или бури завываньем
Ты, мой друг, утомлена,
Или дремлешь под жужжаньем
Своего веретена?
Выпьем, добрая подружка
Бедной юности моей,
Выпьем с горя; где же кружка?
Сердцу будет веселей.
Спой мне песню, как синица
Тихо за морем жила;
Спой мне песню, как девица
За водой поутру шла.
Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя;
То, как зверь, она завоет,
То заплачет, как дитя.
Выпьем, добрая подружка
Бедной юности моей,
Выпьем с горя; где же кружка?
Сердцу будет веселей.