O'er the earth a storm is prowling,
Bringing whirling, blinding snow.
Like a beast I hear it howling,
Like an infant wailing low.
Now the thatch it rustles, playing
On our roof; now at our pane
Raps like someone homeward straying
And behighted in the plain.
Old our hut is, dark and dreary,
By a candle dimly lit...
Why so sad, my dear, and weary
At the window do you sit?
Is't because the storm is moaning
That so very still you keep?
Does your spindle's mournful droning
Put you quietly to sleep?
Come, O comrade solitery
Of this cheerless youth of mine,
Take a cup, and let us bury
All our many woes in wine!
Of a maid out by a river
Sing a little song to me
Or a tomtit, one that never
Leaves its home beyond the sea.
O'er the earth a storm is prowling,
Bringing whirling, blinding snow.
Like a beast I hear it howling,
Like an infant wailing low.
Come, O comrade solitery
Of this cheerless youth of mine,
Take a cup, and let us bury
All our many woes in wine!
Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя;
То, как зверь, она завоет,
То заплачет, как дитя,
То по кровле обветшалой
Вдруг соломой зашумит,
То, как путник запоздалый,
К нам в окошко застучит.
Наша ветхая лачужка
И печальна и темна.
Что же ты, моя старушка,
Приумолкла у окна?
Или бури завываньем
Ты, мой друг, утомлена,
Или дремлешь под жужжаньем
Своего веретена?
Выпьем, добрая подружка
Бедной юности моей,
Выпьем с горя; где же кружка?
Сердцу будет веселей.
Спой мне песню, как синица
Тихо за морем жила;
Спой мне песню, как девица
За водой поутру шла.
Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя;
То, как зверь, она завоет,
То заплачет, как дитя.
Выпьем, добрая подружка
Бедной юности моей,
Выпьем с горя; где же кружка?
Сердцу будет веселей.