I am the last poet of the village,
A humble wooden bridge of song.
I stand before the Requiem Mass
Of incense-bearing birch-trees long.
A candle with a golden flame
Burns in its flesh of wax. And soon
My midnight hour will be proclaimed
On the wooden clock of the moon.
And soon the iron guest appears
On the path of the pale blue plains,
Its swift black hands devouring ears
Of the dawn-saturated grain.
Alien mechanic palms, these songs
Are not meant for you.
The faithful horses’ ears still mourn
To the old master still true.
The wind will drink their whinnying,
Leading the dance of death. And soon
My midnight hour will hoarsely ring
On the wooden clock of the moon.
Мариенгофу
Я последний поэт деревни,
Скромен в песнях дощатый мост.
За прощальной стою обедней
Кадящих листвой берез.
Догорит золотистым пламенем
Из телесного воска свеча,
И луны часы деревянные
Прохрипят мой двенадцатый час.
На тропу голубого поля
Скоро выйдет железный гость,
Злак овсяный, зарею пролитый,
Соберет его черная горсть.
Не живые, чужие ладони,
Этим песням при вас не жить!
Только будут колосья-кони
О хозяине старом тужить.
Будет ветер сосать их ржанье,
Панихидный справляя пляс.
Скоро, скоро часы деревянные
Прохрипят мой двенадцатый час!