In the morning of my unsure memory
I recall a many-coloured meadow,
where ruled a haughty
turkey, adored by me.
He was malicious and free,
his beak crimson as fire
and he was sharply scornful
of my four years.
Neither chocolate, nor caramels,
nor pineapple juice
could comfort me
in the realization of my shame.
Once more came disaster
and shame and grief of childhood years,
you, my adored one, cruel girl
answer me proudly: "No!"
But all passes in this unsteady life —
love will pass, sadness too,
and I will remember you with a smile
as I remember the turkey.
На утре памяти неверной,
Я вспоминаю пестрый луг,
Где царствовал высокомерный,
Мной обожаемый индюк.
Была в нем злоба и свобода,
Был клюв его как пламя ал,
И за мои четыре года
Меня он остро презирал.
Ни шоколад, ни карамели,
Ни ананасная вода
Меня утешить не умели
В сознаньи моего стыда.
И вновь пришла беда большая,
И стыд, и горе детских лет:
Ты, обожаемая, злая,
Мне гордо отвечаешь: «Нет!»
Но всё проходит в жизни зыбкой —
Пройдет любовь, пройдет тоска,
И вспомню я тебя с улыбкой,
Как вспоминаю индюка!