In the night a golden cloudlet straying
Slumbered on a crag’s breast, huge and burly;
Rose the damsel in the morning early,
Gaily fled through heaven’s azure, playing.
But upon the wrinkled rock remaining
Faintly still a trace of brightness wandered:
Lone the giant stood, and deeply pondered
Softly, for air’s emptiness complaining.
Ночевала тучка золотая
На груди утеса-великана,
Утром в путь она умчалась рано,
По лазури весело играя.
Но остался влажный след в морщине
Старого утеса. Одиноко
Он стоит, задумался глубоко,
И тихонько плачет он в пустыне.