Oh my dear maple, frozen stiff and bare,
Why do you stand bending in the blizzard there?
Have you seen a vision? Have you heard a babble?
Just like you are out for an idle ramble.
Like a tipsy warden, walking on the roadside,
You have stuck in snowdrift, hit by burning frost-bite.
I myself quite often lose my whereabouts,
Cannot find my house after drinking bouts.
Now I see a willow, now some other trees, and
Sing them songs about summer in a blizzard.
I would think myself to be a sort of maple,
Not a bare maple — verdant as in April.
And forgetting virtue, drunk as drowned mouse,
I would hug a birch-tree like somebody's spouse.
Клен ты мой опавший, клен заледенелый,
Что стоишь, нагнувшись, под метелью белой?
Или что увидел? Или что услышал?
Словно за деревню погулять ты вышел
И, как пьяный сторож, выйдя на дорогу,
Утонул в сугробе, приморозил ногу.
Ах, и сам я нынче чтой-то стал нестойкий,
Не дойду до дома с дружеской попойки.
Там вон встретил вербу, там сосну приметил,
Распевал им песни под метель о лете.
Сам себе казался я таким же кленом,
Только не опавшим, а вовсю зеленым.
И, утратив скромность, одуревши в доску,
Как жену чужую, обнимал березку.