No moon but a clock-face. How’s it a sin
that while it dazzles my eyes I examine
the muted stars’ milky light?
Poet Batyushkov, son to a parson,
how he’d spout on. “What’s the time?” they’d ask him.
“Eternity”, he replied.
Нет, не луна, а светлый циферблат
Сияет мне, и чем я виноват,
Что слабых звезд я осязаю млечность?
И Батюшкова мне противна спесь;
Который час, его спросили здесь —
А он ответил любопытным: вечность!