Among the other kids outside,
This girl looks kind of like a frog.
Her reddish curls get tangled as she jogs.
Uneven teeth, her mouth is wide,
Her features sharp and fairly ugly.
Two boys outside are smiling smugly;
They have new bikes; their faces gleam,
And now they’re showing off their skills;
They’re speeding up and down the hills.
The little girl is left unseen.
She’s chasing them; she’s eager, thrilled.
A joy that isn’t hers to keep
Chokes her with happiness and glee –
She runs, she laughs, and she is free;
The bliss of others stark and deep.
This skinny creature feels no trace
Of jealousy, or gloom, or spite.
The world is an enchanted place;
What’s dead for some, for her is shining with new light.
And I don’t even want to think
That one day those gray eyes will sink
In tears, as she will no doubt find
That she stands out among her friends.
And childhood ignorance will end,
And heartbreak will replace her glee.
I wish to cling to the belief
That this pure, tender inner glow
That glimmers feebly as she grows
Withstands the harshest winds of grief.
Perhaps there’s nothing that’s worth seeing
In features that don’t stir emotion;
But scintillating grace of being
Is outlined in her every motion.
“Beauty.” What does this word hide?
And how does it make people yearn?
Is it an urn that’s bare inside,
Is it the flame within the urn?
Среди других играющих детей
Она напоминает лягушонка.
Заправлена в трусы худая рубашонка,
Колечки рыжеватые кудрей
Рассыпаны, рот длинен, зубки кривы,
Черты лица остры и некрасивы.
Двум мальчуганам, сверстникам её,
Отцы купили по велосипеду.
Сегодня мальчики, не торопясь к обеду,
Гоняют по двору, забывши про неё,
Она ж за ними бегает по следу.
Чужая радость так же, как своя,
Томит её и вон из сердца рвётся,
И девочка ликует и смеётся,
Охваченная счастьем бытия.
Ни тени зависти, ни умысла худого
Ещё не знает это существо.
Ей всё на свете так безмерно ново,
Так живо всё, что для иных мертво!
И не хочу я думать, наблюдая,
Что будет день, когда она, рыдая,
Увидит с ужасом, что посреди подруг
Она всего лишь бедная дурнушка!
Мне верить хочется, что сердце не игрушка,
Сломать его едва ли можно вдруг!
Мне верить хочется, что чистый этот пламень,
Который в глубине её горит,
Всю боль свою один переболит
И перетопит самый тяжкий камень!
И пусть черты её нехороши
И нечем ей прельстить воображенье, —
Младенческая грация души
Уже сквозит в любом её движенье.
А если это так, то что есть красота
И почему её обожествляют люди?
Сосуд она, в котором пустота,
Или огонь, мерцающий в сосуде?