Among the other children playing,
She reminds me of a little frog.
Her skimpy blouse is tucked into her knickers;
Her gingery curls tumble in disarray
Wide mouth her teeth uneven,,
Her features harsh and ugly
The two little boys her own age,
Have been bought a bike each by their dads,
Today they're in no hurry for their lunch;
Oblivious of her they hare about the yard,
She runs behind them trying to keep up.
Their happiness she experiences
As her own, her aching heart explodes
With it and the girl shouts and laughs
With the sheer delight of living.
Of envy or malice, this little creature
Knows nothing yet. Everything for her
Is so immeasurably new, everything
Is so alive that's dead for others!
And as I look at her, I try
Not to think the day will come when she
Will realise with horror, sobbing, that
She is nothing but a poor plain little thing!
I'd like to think the heart's no plaything
To be broken in an instant just like that!
I'd like to think that the flame
Burning brightly deep within her
Will of it's own vanquish this pain
And melt the hardest stone!
Her features may possess no beauty,
Nothing to stir the imagination with
Still a youthful grace already
Informs her every movement.
And this being so, what's beauty then,
And why do men idolise it?
Is it a vessel containing nothing,
Or a fire burning brightly in that vessel?
Среди других играющих детей
Она напоминает лягушонка.
Заправлена в трусы худая рубашонка,
Колечки рыжеватые кудрей
Рассыпаны, рот длинен, зубки кривы,
Черты лица остры и некрасивы.
Двум мальчуганам, сверстникам её,
Отцы купили по велосипеду.
Сегодня мальчики, не торопясь к обеду,
Гоняют по двору, забывши про неё,
Она ж за ними бегает по следу.
Чужая радость так же, как своя,
Томит её и вон из сердца рвётся,
И девочка ликует и смеётся,
Охваченная счастьем бытия.
Ни тени зависти, ни умысла худого
Ещё не знает это существо.
Ей всё на свете так безмерно ново,
Так живо всё, что для иных мертво!
И не хочу я думать, наблюдая,
Что будет день, когда она, рыдая,
Увидит с ужасом, что посреди подруг
Она всего лишь бедная дурнушка!
Мне верить хочется, что сердце не игрушка,
Сломать его едва ли можно вдруг!
Мне верить хочется, что чистый этот пламень,
Который в глубине её горит,
Всю боль свою один переболит
И перетопит самый тяжкий камень!
И пусть черты её нехороши
И нечем ей прельстить воображенье, —
Младенческая грация души
Уже сквозит в любом её движенье.
А если это так, то что есть красота
И почему её обожествляют люди?
Сосуд она, в котором пустота,
Или огонь, мерцающий в сосуде?