Against the rest of the playground"s kids
She bears the resemblance of a froglet.
Worn-out shirt of hers is tucked in boxers,
Curls of her reddish hair are rid
Of comb, her mouth"s long, teeth aren"t well-ordered,
Her set of features is irregular and pointed.
The fathers of two laddies of her age
Have bought them bicycles quite lately.
In spite of teatime they are riding bravely
In their courtyard, blind to her and strange,
Though she is running after them inanely.
Another"s joy as if it were of hers
Is overflowing little heart and freeing.
The girl is cheering, she"s feeling
That she is filled with joy of Universe.
Neither malice, nor envy has been known
Just in the least to THIS being so far.
The world"s as new for her as not for anybody
Who must be dead alive, it is extremely wide.
I don"t want to think while watching
That once a day will come when sobbing
She"ll realize with horror that against the girls
She"s but a poor ugly creature!
I wish her heart were not a brittle toy
To break due to her conscience of her features.
I hope, maybe in vain, her clear flame of rapture
Which brightly burns at heart of hers
Will melt the hardest stones of blind Nature
And she"ll not change despite her hurts.
Although her look is far from being ideal,
Though she will hardly overwhelm one"s mind,
The infant"s grace of soul makes her individual
And since this time has formed her gorgeous style.
But if it"s so then what"s beauty?
Why is it so idolized by all?
Is it a vessel, empty absolutely?
Or fire flickering behind a vessel"s wall?
Среди других играющих детей
Она напоминает лягушонка.
Заправлена в трусы худая рубашонка,
Колечки рыжеватые кудрей
Рассыпаны, рот длинен, зубки кривы,
Черты лица остры и некрасивы.
Двум мальчуганам, сверстникам её,
Отцы купили по велосипеду.
Сегодня мальчики, не торопясь к обеду,
Гоняют по двору, забывши про неё,
Она ж за ними бегает по следу.
Чужая радость так же, как своя,
Томит её и вон из сердца рвётся,
И девочка ликует и смеётся,
Охваченная счастьем бытия.
Ни тени зависти, ни умысла худого
Ещё не знает это существо.
Ей всё на свете так безмерно ново,
Так живо всё, что для иных мертво!
И не хочу я думать, наблюдая,
Что будет день, когда она, рыдая,
Увидит с ужасом, что посреди подруг
Она всего лишь бедная дурнушка!
Мне верить хочется, что сердце не игрушка,
Сломать его едва ли можно вдруг!
Мне верить хочется, что чистый этот пламень,
Который в глубине её горит,
Всю боль свою один переболит
И перетопит самый тяжкий камень!
И пусть черты её нехороши
И нечем ей прельстить воображенье, —
Младенческая грация души
Уже сквозит в любом её движенье.
А если это так, то что есть красота
И почему её обожествляют люди?
Сосуд она, в котором пустота,
Или огонь, мерцающий в сосуде?