With those broad brims, jackets long and spruce,
With notebooks full of verses — all your own,
So long ago to ashes you reduced,
Like blooms of lilac, off its branches blown.
There, where you are, to form is nothing bound,
All things are blurred, disjoined, vague and shapeless.
It’s not the sky above — a burial mound
And orbit of the moon, for ever changeless.
There, singing in a tongue from no-man’s land
The quire of noiseless insects is centremost.
And with a tiny lantern in his hand
A beetle of a man is playing host.
So have you now found peace, my friends?
Forgotten all? There’s nothing more to settle?
Today your brothers are the roots, the ants,
The blades of grass, the sighs, the dust, the nettle.
Your sisters are the heads of flowers, or
Nipples of lilac, chickens, bits of timber.
As for your brother up there, him no more
This tongue of yours is able to remember.
It’s not yet time that he be introduced
To where you went, ethereal as foam.
With those broad brims, jackets long and spruce.
With notebooks full of verses — all your own.
В широких шляпах, длинных пиджаках,
С тетрадями своих стихотворений,
Давным-давно рассыпались вы в прах,
Как ветки облетевшие сирени.
Вы в той стране, где нет готовых форм,
Где всё разъято, смешано, разбито,
Где вместо неба — лишь могильный холм
И неподвижна лунная орбита.
Там на ином, невнятном языке
Поёт синклит беззвучных насекомых,
Там с маленьким фонариком в руке
Жук-человек приветствует знакомых.
Спокойно ль вам, товарищи мои?
Легко ли вам? И всё ли вы забыли?
Теперь вам братья — корни, муравьи,
Травинки, вздохи, столбики из пыли.
Теперь вам сёстры — цветики гвоздик,
Соски сирени, щепочки, цыплята…
И уж не в силах вспомнить ваш язык
Там наверху оставленного брата.
Ему ещё не место в тех краях,
Где вы исчезли, лёгкие, как тени,
В широких шляпах, длинных пиджаках,
С тетрадями своих стихотворений.