Tänä õhtul, ma näen, pilk sul nukralt ekslemas taas,
Randmed nii peened embavad põlvi, varjudest kirjud.
Kuula mind: kaugel, kaugel on järv nimega Tšaad,
Kõnnib sääl endamisi noobel kaelkirjak.
Heldet kinutud saledust, arglikku graatsiat muud,
Vastu tuult puhevil sõõrmed, naha alla tõmblemas närve.
Võlumustrit takaelal narrida raatsib vaid kuu
— Säbrutab küütlevaid vööte tohutul järvel.
Taamal loojangus näib nagu purpurpurjedes paat,
Siis äkki linnulend sujuv — oma jooksusse kõrvuni armund.
Oh, kuis tahaksin väga, et kord inimkond uurida saaks,
Millist õrna saladust kätkeb ta koopa marmor.
Sest tean ju mõnda legendi kisselli- ja pudrumaalt,
Kus noore pealiku hellus mustalt neitsilt viib nutuvõru.
Liiga kaua sind ahistand vihmad, see maadligi udulaam,
Tahtejõuetuks rõhuv õhkkond, nii tuttavalt näru.
Aga usu mind, kallis, kõigest rusuvast üle saad,
Ainult kujutle: palmide vahelt, tundmatuist herbidest pärjat,
Samal õhtul, kui töinata tihud, suure vee äärde nimega Tšaad
Kõnnib uhkelt ja endamisi noobel kaelkirjak.
Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд,
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далёко, далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.
Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор,
С которым равняться осмелится только луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озер.
Вдали он подобен цветным парусам корабля,
И бег его плавен, как радостный птичий полет.
Я знаю, что много чудесного видит земля,
Когда на закате он прячется в мраморный грот.
Я знаю веселые сказки таинственных стран
Про черную деву, про страсть молодого вождя,
Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман,
Ты верить не хочешь во что-нибудь, кроме дождя.
И как я тебе расскажу про тропический сад,
Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав…
Ты плачешь? Послушай… далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.