(Thawing)
Accompanied by the knell of copper
A coffin was being carried along,
And gruesomely prominent,
A waxen nose peered out from the coffin.
Did it want some breath there
For an empty breast?..
The last of the snow was dark-white
And the crumbling road was heavy.
And only the turbid frost
Flowed into the decay,
And black spring
Peered dully into the gelatin of eyes —
From the peeling roofs, out of the brown pits,
From the faces turned green...
And there, along the deathly fields,
From the swollen wings of birds...
O people! Heavy are life’s footsteps
Along the rutted road,
But nothing is as sad
As the meeting of two deaths.
Под гулы меди — гробовой
Творился перенос,
И, жутко задран, восковой
Глядел из гроба нос.
Дыханья, что ли, он хотел
Туда, в пустую грудь?..
Последний снег был тёмно-бел,
И тяжек рыхлый путь,
И только изморозь, мутна,
На тление лилась,
Да тупо чёрная весна
Глядела в студень глаз —
С облезлых крыш, из бурых ям,
С позеленевших лиц...
А там, по мертвенным полям,
С разбухших крыльев птиц...
О люди! Тяжек жизни след
По рытвинам путей,
Но ничего печальней нет,
Как встреча двух смертей.