«I am air and fire...»
– Shakespeare
She has kissed lips already grown inhuman,
On her knees she has wept already before Augustus...
And her servants have betrayed her. Under the Roman
Eagle clamour the raucous trumpets, and the dusk has
Spread. And enter the last hostage to her glamour.
«He’ll lead me, then, in triumph?» «Madam, he will.
I know’t.» Stately, he has the grace to stammer...
But the slope of her swan neck is tranquil still.
Tomorrow, her children... O, what small things rest
For her to do on earth — only to play
With this fool, and the black snake to her dark breast
Indifferently, like a parting kindness, lay.
Александрийские чертоги
Покрыла сладостная тень.
Пушкин
Уже целовала Антония мертвые губы,
Уже на коленях пред Августом слезы лила...
И предали слуги. Грохочут победные трубы
Под римским орлом, и вечерняя стелется мгла.
И входит последний плененный ее красотою,
Высокий и статный, и шепчет в смятении он:
«Тебя – как рабыню... в триумфе пошлет пред собою...»
Но шеи лебяжьей все так же спокоен наклон.
А завтра детей закуют. О, как мало осталось
Ей дела на свете – еще с мужиком пошутить
И черную змейку, как будто прощальную жалость,
На смуглую грудь равнодушной рукой положить.