What grasshopper-clocks are singing —
Fever is murmuring mad,
And the withered stove is rustling
Like a silk that’s burning red.
What the teeth of mice are nibbling
The slim-bottomed life to naught —
Is the swallow or her sibling
That cut loose my wretched boat.
Rain on tiles bubbles like a burning
Silk of black, but cherry tree
Will be hearing and forgiving
At the bottom of the sea.
Death is innocent, therefore
There is nothing that can heal
In that nightingale’s fever
Beating heart that is warm still.
Что поют часы-кузнечик,
Лихорадка шелестит
И шуршит сухая печка, —
Это красный шелк горит.
Что зубами мыши точат
Жизни тоненькое дно, —
Это ласточка и дочка
Отвязала мой челнок.
Что на крыше дождь бормочет, —
Это черный шелк горит,
Но черемуха услышит
И на дне морском: прости.
Потому что смерть невинна
И ничем нельзя помочь,
Что в горячке соловьиной
Сердце теплое еще.