1
A river of golden honey from the bottle was pouring
So long and so thick that the hostess had time to speak:
«To this sad Taurides, where life does not get boring,
We jouneyed through fortune» — and looked over the neck.
2
There are Bacchus's services everywhere, as if in the whole world
There were dogs and janitors only. Walk — and no one will notice.
And like heavy barrels, the days, calm and temperate, rolled.
From far in the mountains a voice: «You won't answer, or know this.»
3
We entered a giant brown garden when done with the tea,
With curtains like eyelids the windows were sealed over
We walked past white columns to look at the grapes swinging free,
With air like with glass strands the enchanted mountains did shower.
4
I said that the grape plant, like an ancient battlefield, lives
Where curly-haired horsemen battle in frizzly order,
The stony Taurides remembers the science of Greece
These rusty rows, ten of each, noble and with gold sealed over.
5
And in a white room, silence stands like a hiding wall,
Smells are of vinegar, paint, and fresh wine from down under.
Remember, that in a Greek house the wife was beloved by all,
Not Helen but — for as long as she wove - another.
6
Golden fleece, please tell me, where are you, golden fleece —
All the way rose and roared on the journey the heavy sea waves
And leaving the ship, having labored the canvas at seas,
Odysseus was coming back home, full of time, full of space.
посвящается Вере и Сергею Судейкиным
Золотистого мёда струя из бутылки текла
Так тягуче и долго, что молвить хозяйка успела:
Здесь, в печальной Таври́де, куда нас судьба занесла,
Мы совсем не скучаем, — и через плечо поглядела.
Всюду Ба́хуса службы, как будто на свете одни
Сторожа и собаки, — идёшь, никого не заметишь.
Как тяжёлые бочки, спокойные катятся дни:
Далеко в шалаше голоса — не поймёшь, не ответишь.
После чаю мы вышли в огромный коричневый сад,
Как ресницы, на окнах опущены тёмные шторы.
Мимо белых колонн мы пошли посмотреть виноград,
Где воздушным стеклом обливаются сонные горы.
Я сказал: виноград, как старинная битва, живёт,
Где курчавые всадники бьются в кудрявом порядке:
В каменистой Тавриде наука Эллады — и вот
Золотых десяти́н благородные, ржавые грядки.
Ну а в комнате белой, как прялка, стоит тишина.
Пахнет уксусом, краской и свежим вином из подвала,
Помнишь, в греческом доме: любимая всеми жена, —
Не Елена — другая — как долго она вышивала?
Золотое руно, где же ты, золотое руно?
Всю дорогу шумели морские тяжёлые волны.
И, покинув корабль, натрудивший в морях полотно,
Одиссей возвратился, пространством и временем полный.