Schlaflosigkeit. Homer. Die straffen Segel.
Das Schiffsregister las ich bis zur Mitte:
Solch eine lange Liste, solche Kranichzüge,
Die man vorzeiten über Hellas führte.
Wie ein Kranichkeil: hinein in fremde Grenzen,
Auf Herrscherhäuptern schäumt die Göttlichkeit –
Ging's nicht um Helena, wohin wollt ihr euch wenden?
Was gälte Troja euch, Achäas Männlichkeit?
Das Meer und auch Homer – sie alle treibt die Liebe.
Was bleibt mir anzuhören? Und hier verstummt Homer,
Und große Reden rauscht das Schwarze Meer
Und wird mit Donnerklang zum Kopfende getrieben.
Бессонница. Гомер. Тугие паруса.
Я список кораблей прочел до середины:
Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный,
Что над Элладою когда-то поднялся.
Как журавлиный клин в чужие рубежи —
На головах царей божественная пена —
Куда плывете вы? Когда бы не Елена,
Что Троя вам, одна, ахейские мужи?
И море, и Гомер — все движется любовью.
Кого же слушать мне? И вот Гомер молчит
И море черное, витийствуя, шумит
И с тяжким грохотом подходит к изголовью.