All night the cocks were crowing
and their bright eyes were shutting
and back their heads were throwing
as if they were reciting.
But something in their throttles
recalled the caustic sorrow
of shamefaced men in brothels
tomorrow and tomorrow.
The cry was drained of feeling
and fell as wide and nerveless
as looking at the ceiling
they stroke the strange and loveless
when they are well past caring
and yet cannot say no.
All night the dark was staring
and all night would not go.
Всю ночь кричали петухи
и шеями мотали,
как будто новые стихи,
закрыв глаза, читали.
Но было что-то в крике том
от едкой той кручины,
когда, согнувшись, входят в дом,
постылые мужчины.
И был тот крик далек-далек
и падал так же мимо,
как гладят, глядя в потолок,
чужих и нелюбимых.
Когда ласкать уже невмочь
и отказаться трудно...
И потому всю ночь, всю ночь
не наступало утро...