This way I prayed: "Slake the dumb thirst
Of singing with a sweet libation!"
But to the earthling of the earth
There can be no liberation.
Like smoke from sacrifice, that it could not
Fly Strength- and Glory-ward — alas —
But only clouded at the feet
And, as if praying, kissed the grass.
Thus I, O Lord, before thee bow:
Will reach the fire of the sky
My lashes that are closed for now
And muteness utter and divine?
Я так молилась: «Утоли
Глухую жажду песнопенья!»
Но нет земному от земли
И не было освобожденья.
Как дым от жертвы, что не мог
Взлететь к престолу Сил и Славы,
А только стелется у ног,
Молитвенно целуя травы, —
Так я, Господь, простерта ниц:
Коснется ли огонь небесный
Моих сомкнувшихся ресниц
И немоты моей чудесной?