I speak in those words suddenly
That rise once in the soul. So sharply comes
The musty odour of an old sachet,
A bee hums on a white chrysanthemum.
And the room , where light strikes through slits,
Cherishes love, for here it is still new.
A bed, with a french inscription over it,
Reading: ‘Seigneur, ayez pitié de nous.
‘Of such a lived-through legend the sad strokes
You must not touch, my soul, nor seek to do…
of Sèvres statuettes the brilliant cloaks
I see are darkening and wearing through.
Yellow and heavy, one last ray has poured
Into a fresh bouquet of dahlias
And hardened there. And I hear viols play
And of a clavecin the rare accord.
Я говорю сейчас словами теми,
Что только раз рождаются в душе,
Жужжит пчела на белой хризантеме,
Так душно пахнет старое саше.
И комната, где окна слишком узки,
Хранит любовь и помнит старину,
А над кроватью надпись по-французски
Гласит: «Seigneur, ayez pitie de nous»*
Ты сказки давней горестных заметок,
Душа моя, не тронь и не ищи...
Смотрю, блестящих севрских статуэток
Померкли глянцевитые плащи.
Последний луч, и жёлтый и тяжёлый,
Застыл в букете ярких георгин,
И как во сне я слышу звук виолы
И редкие аккорды клавесин.
___
Господи, помилуй нас (фр.).