They didn't meet me, roamed,
On steps with lanterns bright.
I entered quiet home
In murky, pail moonlight.
Under a lamp's green halo,
With smile of kept in rage,
My friend said, "Cinderella,
Your voice is very strange..."
A cricket plays its fiddle;
A fire-place grew black.
Oh, someone took my little
White shoe as a keep-sake,
And gave me three carnations,
While casting dawn eyes —
My sins for accusations,
You couldn't be disguised.
And heart hates to believe in
The time, that's close too,
When he will ask for women
To try on my white shoe.
...И на ступеньки встретить
Не вышли с фонарем.
В неверном лунном свете
Вошла я в тихий дом.
Под лампою зеленой,
С улыбкой неживой,
Друг шепчет: «Сандрильона,
Как странен голос твой…»
В камине гаснет пламя,
Томя, трещит сверчок.
Ах! кто-то взял на память
Мой белый башмачок
И дал мне три гвоздики,
Не подымая глаз.
О милые улики,
Куда мне спрятать вас?
И сердцу горько верить,
Что близок, близок срок,
Что всем он станет мерить
Мой белый башмачок.