Bound for your far-off native shore
From alien lands you went away;
I shall remember evermore
The tears I shed upon that day.
My hands grew colder as they tried
To keep you from forsaking me;
“End not,” my soul to Heaven cried,
“The parting’s dreadful agony!”
But, you, whose lips with mine were blent
In bitterness, your lips tore free;
From lands of sullen banishment
To other lands you summoned me.
You said to me: “ When we shall meet,
Where skies of azure never end,
Within the olives’ dark retreat,
That kiss shall come to life, my friend.”
But there, alas! Where azure gleam
Irradiates the vaulted skies,
Beneath the cliff where waters dream,
You fell asleep no more to rise.
Your beauty in the grave’s abyss, —
Has vanished, and your misery
Gone is the resurrection kiss. . . .
I wait for it. It is for me.
Для берегов отчизны дальной
Ты покидала край чужой;
В час незабвенный, в час печальный
Я долго плакал пред тобой.
Мои хладеющие руки
Тебя старались удержать;
Томленье страшное разлуки
Мой стон молил не прерывать.
Но ты от горького лобзанья
Свои уста оторвала;
Из края мрачного изгнанья
Ты в край иной меня звала.
Ты говорила: «В день свиданья
Под небом вечно голубым,
В тени олив, любви лобзанья
Мы вновь, мой друг, соединим».
Но там, увы, где неба своды
Сияют в блеске голубом,
Где [тень олив легла] на воды,
Заснула ты последним сном.
Твоя краса, твои страданья
Исчезли в урне гробовой —
А с <ними> поцалуй свиданья…
Но жду его; он за тобой…