She came to me from the vast distance —
The child of night and other times.
Her kin were lost in space and seasons,
Our skies didn’t brighten for her eyes.
But under snow of night tempests,
Over Neva, so cold and might,
She met a sphinx, as her friend prettiest,
With easy cry of her delight.
And she dreamed of her Egypt native
Through dark and mists of our North,
When blizzards with their stars attractive
Were covering her gentle forms;
And, as a whole realm of marvels
With unbelievably strong faith,
Laid to her heart my city sunless —
With all its glum, and winds and rains.
She fell in love with buildings’ masses,
Sleeping in wilderness of night,
And quiet icon-lamps through glasses
Joined to the dreams of her sweet heart.
She fathomed — with her mind and soul —
Shadows and fires, smog and swell —
The city-mystery in whole…
Being a mystery herself.
She grants me with a ring of snows,
Because my cloak’s full of stars,
Because I am in armors closed,
Bearing on them the cross of Christ.
She looks into my eyes with rightness
Praising her foe — not her friend —
From frozen fields of her night’s darkness
Snows invade my spirit’s land.
And Snow Maiden’s heart is silent,
And it will never take a sword
To cut with her hand, gentle and ardent,
The straps which are my helm to hold.
And, like a chief of hosts in hatred,
Under the armors heavy steel,
The dream of junctions celebrated
I bear in my sacred thrill.
Она пришла из дикой дали —
Ночная дочь иных времён.
Её родные не встречали,
Не просиял ей небосклон.
Но сфинкса с выщербленным ликом
Над исполинскою Невой
Она встречала с лёгким вскриком
Под бурей ночи снеговой.
Бывало, вьюга ей осыпет
Звезда́ми плечи, грудь и стан, —
Всё снится ей родной Египет
Сквозь тусклый северный туман.
И город мой железно-серый,
Где ветер, дождь, и зыбь, и мгла,
С какой-то непонятной верой
Она, как царство, приняла.
Ей стали нравиться громады,
Уснувшие в ночной глуши,
И в окнах тихие лампады
Слились с мечтой её души.
Она узнала зыбь и ды́мы,
Огни, и мраки, и дома —
Весь город мой непостижимый —
Непостижимая сама.
Она дари́т мне перстень вьюги
За то, что плащ мой полон звёзд,
За то, что я в стальной кольчуге,
И на кольчуге — строгий крест.
Она глядит мне прямо в очи,
Хваля неробкого врага.
С полей её холодной ночи
В мой дух врываются снега.
Но сердце Снежной Девы немо
И никогда не примет меч,
Чтобы ремень стального шлема
Рукою страстною рассечь.
И я, как вождь враждебной рати,
Всегда закованный в броню,
Мечту торжественных объятий
В священном трепете храню.