I'd root out
bureaucracy
once and for ever.
I have no respect
for formalities.
May every paper
go to the devil
But for this...
A courteous official
passes through
The maze of compartments
and halls.
They hand in passports,
And I,
too,
Hand in
my red-skinned pass.
Some passports
arouse an obliging smile
While others
are treated as mud.
Say, passports
picturing
the British Lion
Are taken
with special regard.
A burly guy
from the USA
Is met
with an exorbitant honor,
They take his passport
as if they
Were taking
a gift of money.
The Polish passport
makes them stare
Like a sheep might stare
at a Christmas tree:
Where does it come from,
this silly and queer
Geographical
discovery?
Without trying
to use their brains,
Entirely dead
to all feelings,
They take
quite coldly
passports from Danes
And other sorts of
aliens.
Suddenly,
as if he had burnt
his mouth,
The official
stood
stock-still:
It's my red passport
fall this bound
Into the hands
of his majesty.
He takes my pass,
as if it were
A bomb,
a blade
or those sorts of things,
He takes it
with extraordinary
caution and scare
As if it were a snake
with dozens of stings.
The porter
meaningly
bats his eyes
Ready to serve me
for free.
The detective
looks at the cop
in surprise,
The cop
looks at him
inquiringly.
I know
I'd be fiercely slashed and hanged
By this
gendarmerie caste
Only because
I have got in my hand
This
hammer-and-sickle pass.
I'd root out bureaucracy
once and for ever.
I have no respect
for formalities.
May every paper
go to the devil
But for this...
This little thing,
so dear to me,
I withdraw
from my loose pantaloons,
Read it and envy me:
I happen to be
A citizen
of the Soviet Union.
Я волком бы
выгрыз
бюрократизм.
К мандатам
почтения нету.
К любым
чертям с матерями
катись
любая бумажка.
Но эту...
По длинному фронту
купе
и кают
чиновник
учтивый
движется.
Сдают паспорта,
и я
сдаю
мою
пурпурную книжицу.
К одним паспортам —
улыбка у рта.
К другим —
отношение плевое.
С почтеньем
берут, например,
паспорта
с двухспальным
английским левою.
Глазами
доброго дядю выев,
не переставая
кланяться,
берут,
как будто берут чаевые,
паспорт
американца.
На польский —
глядят,
как в афишу коза.
На польский —
выпяливают глаза
в тугой
полицейской слоновости —
откуда, мол,
и что это за
географические новости?
И не повернув
головы кочан
и чувств
никаких
не изведав,
берут,
не моргнув,
паспорта датчан
и разных
прочих
шведов.
И вдруг,
как будто
ожогом,
рот
скривило
господину.
Это
господин чиновник
берет
мою
краснокожую паспортину.
Берет —
как бомбу,
берет —
как ежа,
как бритву
обоюдоострую,
берет,
как гремучую
в 20 жал
змею
двухметроворостую.
Моргнул
многозначаще
глаз носильщика,
хоть вещи
снесет задаром вам.
Жандарм
вопросительно
смотрит на сыщика,
сыщик
на жандарма.
С каким наслажденьем
жандармской кастой
я был бы
исхлестан и распят
за то,
что в руках у меня
молоткастый,
серпастый
советский паспорт.
Я волком бы
выгрыз
бюрократизм.
К мандатам
почтения нету.
К любым
чертям с матерями
катись
любая бумажка.
Но эту...
Я
достаю
из широких штанин
дубликатом
бесценного груза.
Читайте,
завидуйте,
я —
гражданин
Советского Союза.