Hat das Abendrot den See lichterloh umfahn,
weint im dunklen Tannengrund leis der Auerhahn.
Goldpirol klagt irgendwo tief versteckt im Wald,
nur mein Herz ist freudenvoll, denn du kommst nun bald.
Kommst auf abendlichem Weg mit entgegen scheu,
setzen uns bei Nachbars Haus gleich ins frische Heu.
Muß dich küssen heiß im Rausch wie ein Blumenblatt
werd in meiner Trunkenheit nimmer liebessatt.
Weg wirfst du das seidne Tuch, endlich mein zu sein,
trag dich, Liebste, bis es tagt, ins Gesträuch hinein.
Klagen mag der Auerhahn sanft vom Waldensrand,
frohe Schwermut aber steht rot im Abendrand.
Выткался на озере алый свет зари.
На бору со звонами плачут глухари.
Плачет где-то иволга, схоронясь в дупло.
Только мне не плачется — на душе светло.
Знаю, выйдешь к вечеру за кольцо дорог,
Сядем в копны свежие под соседний стог.
Зацелую допьяна, изомну, как цвет,
Хмельному от радости пересуду нет.
Ты сама под ласками сбросишь шёлк фаты,
Унесу я пьяную до утра в кусты.
И пускай со звонами плачут глухари.
Есть тоска весёлая в алостях зари.