Vi se sjecate.
Da, Vi se svega sjecate.
Kako sam stajao
Uza zid netremice,
A Vi se uzrujano po sobi secete
I nesto ostro
Bacate mi u lice.
Govorili ste
O rastanku, jer patite,
Jer Vam se smucio
Moj zivot prljav,
Da je vec vrijeme da se poslu vratite,
A moj je udes,
Da sve dublje srljam.
Voljena moja!
Niste me voljeli.
Vi niste znali, u svijetu sto vrvi
Bijah kao konj pod konjanikom smjelim,
Mamuzan i zagnojen do krvi.
Vi niste znali,
Da usred tog blata,
U zivotu sto tuku vjetrovi,
Zato se mucim, sto ne shvacam —
Kuda nas nose sudbine tokovi.
Licem u lice,
Lice se ne vidi.
Veliko se vidi na odstojanju.
Kad more kipi od hridi,
Brod je u kukavnom stanju.
Zemlja je brod!
Odjednom netko
Velicanstveno brod upravi
U pravi orkan bure, preko,
Ka novom zivotu, novoj slavi.
Ali tko od nas na palubi golemoj
Padao nije, uz psovke i bljuvanje?
Malo je iskusnih, sto nijemo
i junacki podnose ljuljanje.
Tada i ja
U divljoj buci,
Al' zrelo znajuci znanje,
Sidjoh na brodsko dno u muci,
Da ne gledam ljudsko povracanje.
To dno je bilo —
Ruska krcma, dim.
I ja nad casom klonuh u miru,
Da ne pateci ni za kim,
Utopim sebe
U pijanom viru.
Voljena moja!
Mucio sam Vas.
Vidjela se sjeta
U oku sto zebe:
Dok sam naocigled svijeta
U skandalima tracio sebe.
Al' niste znali
Da usred tog blata,
U zivotu sto tuku vjetrovi,
Zato se mucim, sto ne shvacam
Kuda nas nose sudbine tokovi...
Вы помните,
Вы всё, конечно, помните,
Как я стоял,
Приблизившись к стене,
Взволновано ходили вы по комнате
И что-то резкое
В лицо бросали мне.
Вы говорили:
Нам пора расстаться,
Что вас измучила
Моя шальная жизнь,
Что вам пора за дело приниматься,
А мой удел —
Катиться дальше вниз.
Любимая!
Меня вы не любили.
Не знали вы, что в сонмище людском
Я был, как лошадь, загнанная в мыле,
Пришпоренная смелым ездоком.
Не знали вы,
Что я в сплошном дыму,
В разворочённом бурей быте
С того и мучаюсь, что не пойму —
Куда несёт нас рок событий.
Лицом к лицу
Лица не увидать.
Большое видится на расстояньи.
Когда кипит морская гладь,
Корабль в плачевном состояньи.
Земля — корабль!
Но кто-то вдруг
За новой жизнью, новой славой
В прямую гущу бурь и вьюг
Её направил величаво.
Ну кто ж из нас на палубе большой
Не падал, не блевал и не ругался?
Их мало, с опытной душой,
Кто крепким в качке оставался.
Тогда и я
Под дикий шум,
Но зрело знающий работу,
Спустился в корабельный трюм,
Чтоб не смотреть людскую рвоту.
Тот трюм был —
Русским кабаком.
И я склонился над стаканом,
Чтоб не страдая ни о ком,
Себя сгубить,
В угаре пьяном.
Любимая!
Я мучил вас,
У вас была тоска
В глазах усталых:
Что я пред вами напоказ
Себя растрачивал в скандалах.
Но вы не знали,
Что в сплошном дыму,
В разворочённом бурей быте
С того и мучаюсь,
Что не пойму,
Куда несёт нас рок событий…
—
Теперь года прошли,
Я в возрасте ином.
И чувствую и мыслю по-иному.
И говорю за праздничным вином:
Хвала и слава рулевому!
Сегодня я
В ударе нежных чувств.
Я вспомнил вашу грустную усталость.
И вот теперь
Я сообщить вам мчусь,
Каков я был
И что со мною сталось!
Любимая!
Сказать приятно мне:
Я избежал паденья с кручи.
Теперь в Советской стороне
Я самый яростный попутчик.
Я стал не тем,
Кем был тогда.
Не мучил бы я вас,
Как это было раньше.
За знамя вольности
И светлого труда
Готов идти хоть до Ла-Манша.
Простите мне…
Я знаю: вы не та —
Живёте вы
С серьёзным, умным мужем;
Что не нужна вам наша маета,
И сам я вам
Ни капельки не нужен.
Живите так,
Как вас ведёт звезда,
Под кущей обновлённой сени.
С приветствием,
Вас помнящий всегда
Знакомый ваш
Сергей Есенин.