A dream: black road.
White horse. Stubborn foot.
And on the horse
rides someone dear,
rides someone dear
I do not love.
Ah, Russian birch,
narrow pathway,
only that one
dear as sleep, her
hold with your boughs
like expert hands.
Moonlight. Blue, sleep.
The horse clops well.
Such music light
for that unique
one, she who holds such light,
but not exists.
A hooligan,
maudling with rhymes.
At a mad career
to keep the heart hot,
through birchy Russia
to meet with her,
my non-beloved.
Вижу сон. Дорога черная.
Белый конь. Стопа упорная.
И на этом на коне
Едет милая ко мне.
Едет, едет милая,
Только нелюбимая.
Эх, береза русская!
Путь-дорога узкая.
Эту милую, как сон,
Лишь для той, в кого влюблен,
Удержи ты ветками,
Как руками меткими.
Светит месяц. Синь и сонь.
Хорошо копытит конь.
Свет такой таинственный,
Словно для единственной —
Той, в которой тот же свет
И которой в мире нет.
Хулиган я, хулиган.
От стихов дурак и пьян.
Но и все ж за эту прыть,
Чтобы сердцем не остыть,
За березовую Русь
С нелюбимой помирюсь.