Son l’ultimo poeta contadino,
rozzo è il ponte di legno dei miei canti.
Già mi dicono il viatico divino
le betulle, turiboli oscillanti.
La candela di cera corporale
si struggerà in una fiamma d’oro,
e la luna, orologio celestiale,
mi batterà la dodicesima ora.
Sui sentieri violacei dei campi
irromperà il convitato di ferro:
raccoglierà col pugno, senza scampo
l’erbe sparse dall’alba sulla terra.
Come palme di mani aliene e pigre
più non vivran con voi queste canzoni…
Ma piangeranno le cavalle-spighe
nei pascoli chi fu loro padrone.
Il vento succhierà la loro schiuma
e al ballo mortuario farà coro.
Oh per me l’orologio della luna
rintocca già la dodicesima ora…
Мариенгофу
Я последний поэт деревни,
Скромен в песнях дощатый мост.
За прощальной стою обедней
Кадящих листвой берез.
Догорит золотистым пламенем
Из телесного воска свеча,
И луны часы деревянные
Прохрипят мой двенадцатый час.
На тропу голубого поля
Скоро выйдет железный гость,
Злак овсяный, зарею пролитый,
Соберет его черная горсть.
Не живые, чужие ладони,
Этим песням при вас не жить!
Только будут колосья-кони
О хозяине старом тужить.
Будет ветер сосать их ржанье,
Панихидный справляя пляс.
Скоро, скоро часы деревянные
Прохрипят мой двенадцатый час!