Der Niesel fegt mit feuchten Besen
Über die Wiesen den Weidendung.
Spucke, Wind, des Laubs Verwesung, –
Ich bin ein Hooligan, grad so wie du.
Ja, ich lieb's, wenn das schwarzblaue Dickicht,
Wie ein Ochs mit schwerem Tritt,
Mit dem Bauch, mit Laubwerks Geknirsche,
Bis zu den Knien die Stämme beschmiert.
Ja, das ist meine blutjunge Herde!
Sie zu besingen, besser wer ist?
Den Dämmer seh ich, er leckt von der Erde
Jeden Abdruck menschlichen Tritts.
Mein Rus', meine hölzerne Rus'!
Dein Herold und Sänger alleine nur bin ich.
Den Schmerz vertierter Verse muss
Ich ernährn mit Reseden und Minze.
Mitternacht, mit Mondes Krug
Schöpfe plätschernd Birkenmilch!
Wie jemand wild und nicht sehr klug
Die Friedhofskreuze erdrosseln will!
Durch Hügel schwarzes Grausen zieht,
Durch unsern Garten Diebes Wut,
Vom Blut her bin ich Pferdedieb,
Ein Steppenräuber, schlechte Brut.
Wer sah, wie's wimmelt in der Nacht,
Der Faulbeerbäume hitziges Heer?
Ich hielt in blauer Steppe Wacht
Wohl irgendwo mit Morgenstern.
Des Kopfes Buschwerk ist verwelkt,
Mich hat der Liedknast ausgesaugt.
Zur Zwangsarbeit der Gefühle bestellt,
Der Verse Mühlsteine ich schraub.
O wilder Wind, fürchte dich nicht,
Spuck über die Wiesen das Laubwerk in Ruh.
Der Spottname »Dichter« erschüttert mich nicht,
Im Lied bin ich Hooligan, grad so wie du.
Дождик мокрыми метлами чистит
Ивняковый помет по лугам.
Плюйся, ветер, охапками листьев,
Я такой же, как ты, хулиган.
Я люблю, когда синие чащи,
Как с тяжелой походкой волы,
Животами, листвой хрипящими,
По коленкам марают стволы.
Вот оно, мое стадо рыжее!
Кто ж воспеть его лучше мог?
Вижу, вижу, как сумерки лижут
Следы человечьих ног.
Русь моя! Деревянная Русь!
Я один твой певец и глашатай.
Звериных стихов моих грусть
Я кормил резедой и мятой.
Взбрезжи, полночь, луны кувшин
Зачерпнуть молока берез!
Словно хочет кого придушить
Руками крестов погост!
Бродит черная жуть по холмам,
Злобу вора струит в наш сад.
Только сам я разбойник и хам
И по крови степной конокрад.
Кто видал, как в ночи кипит
Кипяченых черемух рать?
Мне бы в ночь в голубой степи
Где-нибудь с кистенем стоять.
Ах, увял головы моей куст,
Засосал меня песенный плен.
Осужден я на каторге чувств
Вертеть жернова поэм.
Но не бойся, безумный ветр,
Плюй спокойно листвой по лугам.
Не сотрет меня кличка «поэт»,
Я и в песнях, как ты, хулиган.