Men’s thoughts and deeds will pass like dreams,
The heroes soon effaced,
The mausoleums will turn to dust,
All things end up erased.
The wisdom, justice, faith and love
By some Unknown Hand,
Like needless words on someone's slate,
Will soon be swept away.
Afar from Earth, forlorn and dumb,
Yet other words would rise
Under the same old magic Hand
That prophesizes Light.
And other Life would see the world,
Resembling not our face,
But just like ours will melt away
Without a single trace.
And we are helpless to predict
New image that will live --
That star will carry nothing of
the things that we believe.
And yet one thing will re-appear
Which now we call “caprice” --
The anguish for ethereal,
The longing for some peace.
Aversion to the status quo,
The premonition light,
And thirst for sanctities we lack
Will still entice the sight.
Whatever creatures come to live,
Whatever mind would spark,
They’d rush from ashes to their dreams
As we did in our dark.
Therefore immortals are not they
Who excel in their plot,
Who fill the chest with empty tales
That trick the mob a lot,
But they who see amid the dust
Eternal shinning goal,
Who built through suffering and pain
A mirage in their soul.
Как сон, пройдут дела и помыслы людей.
Забудется герой, истлеет мавзолей.
И вместе в общий прах сольются.
И мудрость, и любовь, и знанья, и права,
Как с аспидной доски ненужные слова,
Рукой неведомой сотрутся.
И уж не те слова под тою же рукой —
Далёко от земли, застывшей и немой, —
Возникнут вновь загадкой бледной.
И снова свет блеснёт, чтоб стать добычей тьмы,
И кто-то будет жить не так, как жили мы,
Но так, как мы, умрёт бесследно.
И невозможно нам предвидеть и понять,
В какие формы Дух оденется опять,
В каких созданьях воплотится.
Быть может, из всего, что будит в нас любовь,
На той звезде ничто не повторится вновь…
Но есть одно, что повторится.
Лишь то, что мы теперь считаем праздным сном —
Тоска неясная о чём-то неземном,
Куда-то смутные стремленья,
Вражда к тому, что есть, предчувствий робкий свет
И жажда жгучая святынь, которых нет, —
Одно лишь это чуждо тленья.
В каких бы образах и где бы средь миров
Ни вспыхнул мысли свет, как луч средь облаков,
Какие б существа ни жили, —
Но будут рваться вдаль они, подобно нам,
Из праха своего к несбыточным мечтам,
Грустя душой, как мы грустили.
И потому не тот бессмертен на земле,
Кто превзошёл других в добре или во зле,
Кто славы хрупкие скрижали
Наполнил повестью, бесцельною, как сон,
Пред кем толпы людей — такой же прах, как он, —
Благоговели иль дрожали, —
Но всех бессмертней тот, кому сквозь прах земли
Какой-то новый мир мерещился вдали —
Несуществующий и вечный,
Кто цели неземной так жаждал и страдал,
Что силой жажды сам мираж себе создал
Среди пустыни бесконечной.