I know: to the trees, but not to us,
Perfection of the life is given, whole.
And on the Earth – the sister of the stars –
We live in exile, while they do at home.
In latest falls, in sad and empty fields,
The red-brass dawns and amber-clad sunrises
Teach to the hues, dissolved in thinnest films,
These people – green and free forever masses.
Moses exists among these oaks, tall,
And Mary, too – among the palms for ages …
Their souls send to the others quiet calls
With waters, run in darkness, void of edges.
While polishing and brushing stony gems,
And grinding rocks, the springs babble in a chore:
They sing a song, or mourn a broken elm,
Or praise the leaves, which dressed a sycamore.
Oh, if I might be ever blessed to find
The place, where, lost of singing and bewailing,
I would rise silently up to the heaven height
For the millenniums, unending.
Я знаю, что деревьям, а не нам,
Дано величье совершенной жизни,
На ласковой земле, сестре звездам,
Мы — на чужбине, а они — в отчизне.
Глубокой осенью в полях пустых
Закаты медно-красные, восходы
Янтарные окраске учат их, —
Свободные, зеленые народы.
Есть Моисеи посреди дубов,
Марии между пальм… Их души, верно
Друг другу посылают тихий зов
С водой, струящейся во тьме безмерной.
И в глубине земли, точа алмаз,
Дробя гранит, ключи лепечут скоро,
Ключи поют, кричат — где сломан вяз,
Где листьями оделась сикомора.
О, если бы и мне найти страну,
В которой мог не плакать и не петь я,
Безмолвно поднимаясь в вышину
Неисчислимые тысячелетья!