Николай Гумильов
Заблуденият трамвай

Вървях по улица непозната,
и изведнъж — и грак, и лай,
и гръм, и лютни от небесата —
пред мен летеше със звън трамвай.

Как на платформата му се метнах,
така до края не проумях.
Че диря огнена и по светло
оставя — само това видях.

Сред времената и световете
бе той препуснал — тайфун без край…
Спрете, ватмане, ей, ватмане, спрете,
спрете веднага този трамвай!

Късно е. Няма стени отпреде.
Палми се мярнаха… кремав цвят…
Гърмеше мост подир мост пореден
над Нева, Сена и Нил — отзад.

За миг под прозореца на вагона
изникна с поглед лукав и луд
старият просяк — същият — оня,
дето лани умря в Бейрут.

Къде съм? Вече си губя куража.
Сърцето ми в отговор дава знак:
„Ето я гарата, откъдето даже
към Кришна и Буда потегля влак.“

Спирка „Зеленная“ е със странни
букви изписана, и кърви.
Тук вместо зелки и патладжани
продават само мъртви глави.

С лице-виме, в рубашка червена,
палачът обезглави и мен.
Лежа главата ми подредена
до други в сандъка окървавен.

Улица, дървени тараби, светят
три прозорчета… познато май…
Спрете, ватмане, ей, ватмане, спрете,
спрете веднага този трамвай!

Машенка, помня, тук си ми пяла,
тъка ми тука килим — на свещ.
Къде са днес твоят глас и тяло?
Как е възможно ти да умреш?

Колко чака да дойде принцът ти —
а пък с перука напудрена аз
бързах за бал у Императрицата —
не сме се срещали оттогаз.

Сега чак разбирам, че свободата
е блясък отвъден сред този мрак.
Хора и сенки пазят вратата
на планетарния зоопарк.

Повейна вятър — познат и сладък,
и откъм моста се появи
железен конник с ръка грамадна
и две копита над мен изви.

А православен и всецелебен
отпред Исакий е извисен.
Там ще отслужа сега молебен
за Маша и панихида за мен.

Ала — завинаги в мрак — терзае
сърцето болните ми гърди…
Машенка, Машенка, аз не знаех
такава любов и тъга преди!

Бойко Ламбовски
(Nikolay Gumilev`s site)

Николай Гумилёв
Заблудившийся трамвай

Шел я по улице незнакомой
И вдруг услышал вороний грай,
И звоны лютни, и дальние громы,
Передо мною летел трамвай.

Как я вскочил на его подножку,
Было загадкою для меня,
В воздухе огненную дорожку
Он оставлял и при свете дня.

Мчался он бурей темной, крылатой,
Он заблудился в бездне времен…
Остановите, вагоновожатый,
Остановите сейчас вагон.

Поздно. Уж мы обогнули стену,
Мы проскочили сквозь рощу пальм,
Через Неву, через Нил и Сену
Мы прогремели по трем мостам.

И, промелькнув у оконной рамы,
Бросил нам вслед пытливый взгляд
Нищий старик, — конечно тот самый,
Что умер в Бейруте год назад.

Где я? Так томно и так тревожно
Сердце мое стучит в ответ:
Видишь вокзал, на котором можно
В Индию Духа купить билет?

Вывеска… кровью налитые буквы
Гласят — зеленная, — знаю, тут
Вместо капусты и вместо брюквы
Мертвые головы продают.

В красной рубашке, с лицом, как вымя,
Голову срезал палач и мне,
Она лежала вместе с другими
Здесь, в ящике скользком, на самом дне.

А в переулке забор дощатый,
Дом в три окна и серый газон…
Остановите, вагоновожатый,
Остановите сейчас вагон!

Машенька, ты здесь жила и пела,
Мне, жениху, ковер ткала,
Где же теперь твой голос и тело,
Может ли быть, что ты умерла!

Как ты стонала в своей светлице,
Я же с напудренною косой
Шел представляться Императрице
И не увиделся вновь с тобой.

Понял теперь я: наша свобода
Только оттуда бьющий свет,
Люди и тени стоят у входа
В зоологический сад планет.

И сразу ветер знакомый и сладкий,
И за мостом летит на меня
Всадника длань в железной перчатке
И два копыта его коня.

Верной твердынею православья
Врезан Исакий в вышине,
Там отслужу молебен о здравьи
Машеньки и панихиду по мне.

И всё ж навеки сердце угрюмо,
И трудно дышать, и больно жить…
Машенька, я никогда не думал,
Что можно так любить и грустить.

Стихотворение Николая Гумилёва «Заблудившийся трамвай» на болгарском.
(Nikolay Gumilev in bulgarian).