¡Mi querido puñal damasquinado,
amigo noble y frío!
En su país, sombrío,
te forjó un georgiano
y te afiló en la lucha un cherques fiero.
Una mano más blanca que los lirios
como recuerdo, a mi partida,
te ciñó a mi cintura.
Por vez primera
humedeció tu filo
en vez de sangre
perla de dolor
una brillante lágrima.
Con velada tristeza
se fijaron en mí sus ojos negros;
como tu acero ante la viva llama
los vi empañarse y fulgurar después
llenos de húmedo brillo.
Compañero de viaje,
muda prenda de amor,
ejemplo vivo para el caminante:
sí, seré como tú, impasible, fuerte,
de acero como tú, mi buen amigo.
Люблю тебя, булатный мой кинжал,
Товарищ светлый и холодный.
Задумчивый грузин на месть тебя ковал,
На грозный бой точил черкес свободный.
Лилейная рука тебя мне поднесла
В знак памяти, в минуту расставанья,
И в первый раз не кровь вдоль по тебе текла,
Но светлая слеза — жемчужина страданья.
И черные глаза, остановясь на мне,
Исполнены таинственной печали,
Как сталь твоя при трепетном огне,
То вдруг тускнели, то сверкали.
Ты дан мне в спутники, любви залог немой,
И страннику в тебе пример не бесполезный:
Да, я не изменюсь и буду тверд душой,
Как ты, как ты, мой друг железный.