The twilight has imbued the hills with antique gold
And gall. The shredded, shaggy steppe, lit up bright red
And brown, flows like chestnut fur in strands aglow.
The shrubs burst into flame, the waters blaze like metal.
Eroded hollows lay bare enormous blocks of rock
And boulders piled up, mysterious, morose.
The winged dusk uncovers hints and figures...
Here are the bared teeth of jaws a-grinning, a massive paw
At rest, a dubious hill resembling a swollen rib cage.
Whose crooked spine, instead of hair, has sprouted thyme?
Who lives around here: a monster? or a titan?
It’s close and stifling where I am... But there,
In that vast expanse, the scents of rotting grass
And iodine suffuse the air, and the weary Ocean pants.
Старинным золотом и желчью напитал
Вечерний свет холмы. Зардели красны, буры
Клоки косматых трав, как пряди рыжей шкуры.
В огне кустарники и воды как металл.
А груды валунов и глыбы голых скал
В размытых впадинах загадочны и хмуры.
В крылатых сумерках – намеки и фигуры…
Вот лапа тяжкая, вот челюсти оскал,
Вот холм сомнительный, подобный вздутым ребрам.
Чей согнутый хребет порос, как шерстью, чобром?
Кто этих мест жилец: чудовище? титан?
Здесь душно в тесноте… А там – простор, свобода,
Там дышит тяжело усталый Океан
И веет запахом гниющих трав и йода.