And finally I’ll say goodbye.
Don’t feel you have to love.
I’m chattering, crazy,
or maybe coming into a crazier kind of peace.
How you loved! Your lips just grazing over disaster,
tasting nothing. But that doesn’t matter.
How you loved! How you destroyed!
Offhandedly, like a great pale curious boy.
O coldness of failure, cold certainty,
there’s no settling with you. The body
wanders around, sees light; sun and moon
shine through the glass pane.
The empty body goes on with its little task.
But the hands fall light and slack,
and like a small flock, sideways,
all sounds and smells graze off away.
А напоследок я скажу:
прощай, любить не обязуйся.
С ума схожу. Иль восхожу
к высокой степени безумства.
Как ты любил? — ты пригубил
погибели. Не в этом дело.
Как ты любил? — ты погубил,
но погубил так неумело.
Жестокость промаха... О, нет
тебе прощенья. Живо тело
и бродит, видит белый свет,
но тело мое опустело.
Работу малую висок
еще вершит. Но пали руки,
и стайкою, наискосок,
уходят запахи и звуки.