Here Pushkin's endless exile has begun,
And Lermontov's exile turned out fatal,
The mountain grass has a smell so sweet and gentle,
And only once I managed to discern,
By the lake under the dense shade of a chinara,
In the early evening and ferocious trice
The glare of insatiable dark eyes
Of the immortal lover of Tamara.
Здесь Пушкина изгнанье началось
И Лермонтова кончилось изгнанье.
Здесь горных трав легко благоуханье,
И только раз мне видеть удалось
У озера, в густой тени чинары,
В тот предвечерний и жестокий час —
Сияние неутоленных глаз
Бессмертного любовника Тамары.