Deep in the desert's misery,
far in the fury of the sand,
there stands the awesome Upas Tree
lone watchman of a lifeless land.
The wilderness, a world of thirst,
in wrath engendered it and filled
its every root, every accursed
grey leafstalk with a sap that killed.
Dissolving in the midday sun
the poison oozes through its bark,
and freezing when the day is done
gleams thick and gem-like in the dark.
No bird flies near, no tiger creeps;
alone the whirlwind, wild and black,
assails the tree of death and sweeps
away with death upon its back.
And though some roving cloud may stain
with glancing drops those leaden leaves,
the dripping of a poisoned rain
is all the burning sand receives.
But man sent man with one proud look
towards the tree, and he was gone,
the humble one, and there he took
the poison and returned at dawn.
He brought the deadly gum; with it
he brought some leaves, a withered bough,
while rivulets of icy sweat
ran slowly down his livid brow.
He came, he fell upon a mat,
and reaping a poor slave's reward,
died near the painted hut where sat
his now unconquerable lord.
The king, he soaked his arrows true
in poison, and beyond the plains
dispatched those messengers and slew
his neighbors in their own domains.
В пустыне чахлой и скупой,
На почве, зноем раскаленной,
Анчар, как грозный часовой,
Стоит — один во всей вселенной.
Природа жаждущих степей
Его в день гнева породила,
И зелень мертвую ветвей
И корни ядом напоила.
Яд каплет сквозь его кору,
К полудню растопясь от зною,
И застывает ввечеру
Густой прозрачною смолою.
К нему и птица не летит,
И тигр нейдет: лишь вихорь черный
На древо смерти набежит —
И мчится прочь, уже тлетворный.
И если туча оросит,
Блуждая, лист его дремучий,
С его ветвей, уж ядовит,
Стекает дождь в песок горючий.
Но человека человек
Послал к анчару властным взглядом,
И тот послушно в путь потек
И к утру возвратился с ядом.
Принес он смертную смолу
Да ветвь с увядшими листами,
И пот по бледному челу
Струился хладными ручьями;
Принес — и ослабел и лег
Под сводом шалаша на лыки,
И умер бедный раб у ног
Непобедимого владыки.
А царь тем ядом напитал
Свои послушливые стрелы
И с ними гибель разослал
К соседям в чуждые пределы.