Tot ce-i de-o zi pe-a lumii scenă
În veacuri ai închis, pustii,
Și ca un prunc azi dormi, Ravennă,
La sânul mutei veșnicii.
Nu-s sclavi sub porțile romane
Grăbind cu mozaic de preț.
Și-n vechile bazilici anii
Rod aurul de pe pereți.
Tocite-s criptele bolite,
De umezeală, veac de veac,
Și-n sarcofage mucezite
Monarhi și-npărărătese zac.
În săli lugubre, -ți stau în cale
Reci umbre, mișună-mprejur...
Ca arzătorii ochi ai Gallei
Să nu străbată vechiul mur.
Războaie crăncene, obide...
Fără de urmă-n gând s-au sters,
Cu glasul tinerei placide.
Să nu le cânte-n tainic vers.
S-a tras departe apa mării,
Cu trandafiri s-a-ncins pe mal
Ca Teodoric să dea uitării
Al vieții spumegânde val.
Vii, oameni casele-n ruine -
Sicrie-s parcă, de prisos...
Doar glasul trâmbiței latine
Pe plăci răsună maiestos.
Dar ochii fetelor Ravennei
Cătând spre-ncețoșate zări
Poartă sub lungilor lor gene
Tristețea ne-nturnatei mări.
Umbra lui Dante-i peste toate...
Cu vulturesc profil semeț
Al veacurilor mers socoate
Și-nalță imnul Noii Vieți.
Всё, что минутно, всё, что бренно,
Похоронила ты в веках.
Ты, как младенец, спишь, Равенна,
У сонной вечности в руках.
Рабы сквозь римские ворота
Уже не ввозят мозаи́к.
И догорает позолота
В стенах прохладных базилик.
От медленных лобзаний влаги
Нежнее грубый свод гробниц,
Где зеленеют саркофаги
Святых монахов и цариц.
Безмолвны гробовые залы,
Тенист и хладен их порог,
Чтоб черный взор блаженной Галлы,
Проснувшись, камня не прожег.
Военной брани и обиды
Забыт и стерт кровавый след,
Чтобы воскресший глас Плакиды
Не пел страстей протекших лет.
Далёко отступило море,
И розы оцепили вал,
Чтоб спящий в гробе Теодорих
О буре жизни не мечтал.
А виноградные пустыни,
Дома и люди — всё гроба.
Лишь медь торжественной латыни
Поет на плитах, как труба.
Лишь в пристальном и тихом взоре
Равеннских девушек, порой,
Печаль о невозвратном море
Проходит робкой чередой.
Лишь по ночам, склонясь к долинам,
Ведя векам грядущим счет,
Тень Данта с профилем орлиным
О Новой Жизни мне поет.