If verses’ teeth are tightly clenched
Spring babbles won’t render them tender.
Steely-rasped grating is lovely, tight-wrenched
When worlds in Cacophonous show off their splendor.
If vowels with their mouths opened wide are agape
I suspirate lightly and feel at my ease.
When masses of consonants grimace and scrape,
I see ice-floes in April that abrogate freeze.
How precious to me when a tin-tinctured cloud
Sends down booms and a frazzle of lightning;
I love the whines when, travailed but unbowed,
A buzz saw in pain goes on fighting.
And more dear, more entrancing than peace on this earth,
Than all of bright harmony’s blooms
Is the tremor of gooseflesh so empty of mirth,
Or the cold sweat when Hideous looms,
Or that dream in which I, once an integral whole,
Blow to pieces and fly off asunder,
Like mud-spattered bits from a passing tire’s roll,
That blast into nescience and fadeaway wonder.
Весенний лепет не разнежит
Сурово стиснутых стихов.
Я полюбил железный скрежет
Какофонических миров.
В зиянии разверзтых гласных
Дышу легко и вольно я.
Мне чудится в толпе согласных —
Льдин взгроможденных толчея.
Мне мил — из оловянной тучи
Удар изломанной стрелы,
Люблю певучий и визгучий
Лязг электрической пилы.
И в этой жизни мне дороже
Всех гармонических красот —
Дрожь, побежавшая по коже,
Иль ужаса холодный пот,
Иль сон, где, некогда единый,
Взрываясь, разлетаюсь я,
Как грязь, разбрызганная шиной
По чуждым сферам бытия.