(Inscription on a Silhouette)
From one roof to the next there’s a cable stretched taut.
The tight-roper strides, not the least bit distraught.
In his hands there’s a pole, it keeps balance in check,
Down below the rank populace cranes its pleb neck.
They push and they jostle, they whisper, “He’ll fall!”
Concerned they are, frantic, and having a ball.
On the right from her window an old woman peers,
On the left stands a swillbelly holding two beers.
Crystalline is the sky, and the cable is taut.
And the tight-roper strides, not the least bit distraught.
But what if he comes a bad cropper and falls,
And the hoi polloi crosses itself and oohs-aahws?
Feign indifference, O poet, pass blithely on by:
For poets, as well, walk on air in the sky.
(Надпись к силуэту)
От крыши до крыши протянут канат.
Легко и спокойно идет акробат.
В руках его — палка, он весь — как весы,
А зрители снизу задрали носы.
Толкаются, шепчут: «Сейчас упадет!» —
И каждый чего-то взволнованно ждет.
Направо — старушка глядит из окна,
Налево — гуляка с бокалом вина.
Но небо прозрачно, и прочен канат.
Легко и спокойно идет акробат.
А если, сорвавшись, фигляр упадет
И, охнув, закрестится лживый народ, —
Поэт, проходи с безучастным лицом:
Ты сам не таким ли живешь ремеслом?