On slow and smoky fire thou burn'st and art consuméd,
Oh, thou, my soul.
On slow and smoky fire thou burn'st and art consuméd,
With hidden dole.
Thou droopest like Sebastian, pierced with pointed arrows,
Harassed and spent,
Thou droopest like Sebastian, pierced with pointed arrows,
Thy flesh all rent.
Thy foes encircle thee and watch with gleeful laughter
And bended bow,
Thy foes encircle thee and watch with gleeful laughter
Thy torments slow.
The embers burn, and gentle is the arrow's stinging,
'Neath the evening sky,
The embers burn, and gentle is the arrow's stinging,
When the end draws nigh.
Why hastens not thy dream unto thy lips, now pallid
With deadly drouth?
Why hastens not thy dream unto thy lips, now pallid
To kiss thy mouth?
На медленном огне горишь ты и сгораешь,
Душа моя!
На медленном огне горишь ты и сгораешь,
Свой стон тая.
Стоишь, как Себастьян, пронизанный стрела́ми,
Без сил вздохнуть.
Стоишь, как Себастьян, пронизанный стрела́ми
В плечо и грудь.
Твои враги кругом с веселым смехом смотрят,
Сгибая лук.
Твои враги кругом с веселым смехом смотрят
На смены мук.
Горит костер, горит, и стрелы жалят нежно
В вечерний час.
Горит костер, горит, и стрелы жалят нежно
В последний раз.
Что ж не спешит она к твоим устам предсмертным,
Твоя мечта?
Что ж не спешит она к твоим устам предсмертным
Прижать уста!