Bells ring, moaning, re-intoning.
Tolling sighs, extolling dreams.
Hills are high and overgrown in
Green; with green each sloping gleams.
Walls have a fresh white exterior:
Orders from Mother Superior!
And the sexton’s daughter waits —
Crying at the convent’s gate.
Ah, fields! Spaces! Breathing-places!
Ah, a way that winds away!
Ah, small bridge in open spaces!
Candle of Maundy Thursday!
Ah, my candle burning higher...
His was down to its last part.
Near me his breath was a fire
Even hotter than my heart.
I loitered behind, I loitered
At the high bridge till you came.
There we kissed. And the adroiter
Candles shook with open flame.
O kind, kissed one, one for dreaming!
Where are you? Why do you stay?
Ah! The mists of springtime steaming!
Ah! My peace of yesterday!
Bells ring, moaning, re-intoning,
Tolling sighs, extolling dreams.
Hills arc high and overgrown in
Green; with green each sloping gleams.
Walts have a fresh white exterior.
Orders from Mother Superior:
No loitering from this date
At the convent gate.
Звоны–стоны, перезвоны,
Звоны–вздохи, звоны–сны.
Высоки крутые склоны,
Крутосклоны зелены.
Стены выбелены бело:
Мать игуменья велела!
У ворот монастыря
Плачет дочка звонаря:
«Ах ты, поле, моя воля,
Ах, дорога дорога!
Ах, мосток у чиста поля,
Свечка Чиста Четверга!
Ах, моя горела ярко,
Погасала у него.
Наклонился, дышит жарко,
Жарче сердца моего.
Я отстала, я осталась
У высокого моста,
Пламя свечек колебалось,
Целовалися в уста.
Где ты, милый, лобызаный,
Где ты, ласковый такой?
Ах, пары весны, туманы,
Ах, мой девичий спокой!»
Звоны–стоны, перезвоны,
Звоны–вздохи, звоны–сны.
Высоки крутые склоны,
Крутосклоны зелены.
Стены выбелены бело.
Мать игуменья велела
У ворот монастыря
Не болтаться зря!